"Не выходи из комнаты"

В комнате, освещенной светом монитора, проигрыватель крутит пластинку, игла бежит по канавке, приближаясь к краю, и наконец - музыка заканчивается,  а из колонок доносится привычный теплый шум, призывая хозяина отменить все на свете и перевернуть пластику. Спустя пять минут поскрипывания, включается Spotify и самая хитрая из обезьян продолжает путешествие френдлентой.

Псевдомодернизм

Конечно, музыкальная индустрия не могла игнорировать тот факт, что наши тела лишь номинально меняют географические координаты, а вот то, что можно назвать сознанием, все время находится в одном и том же месте -  в реальности виртуальной. Такое положение дел было названо “пост-постмодернизмом” или “псевдомодернизмом” и было детально описано Аланом Кирби в книге «Digimodernism».

Реальность человека обременяет и утомляет. Убегая от нее, мы обставляем свои виртуальные ячейки по образу и подобию ячеек настоящих, в частности - тащим туда любимый контент. Новые формы радуют своим удобством и изобилием.

Самая главная и хорошая состояла в том, что уже созданного контента хватит на несколько жизней вперед, а ведь вооруженные знанием энтузиасты непременно начинают генерировать новый.

Но в какой-то момент мы так увлеклись обстановкой своих социальных сетей, что сама реальность оказалась обставлена серо и убого. Более того, она полна мнений несогласных. И желание от нее убежать растет, как снежный ком.

Победа Spotify

muzak - 1) the brand name of an American background music distribution service for retail stores and other establishments. 2) a generic term for elevator music

Spotify победил, да так, что в офисах его отключают наравне с facebook.

Поразительно - в кои-то веки музыкальная индустрия делает доступ к стриму легальным. Не хотите платить - извольте прослушать между песнями рекламу. Все сидят на стриме, но артисты, как прежде, не имеют с этого ничего.

Другая проблема состоит в том, что мало какой артист хотел бы оказаться сотым в очереди на три минуты вашего, нет, не внимания, а физического присутствия.

Любой артист стремится стать монополистом вашего сознания, вытеснив оттуда все остальное. Проблема в том, что для того чтобы вытеснить из ванны определенное количество воды, тело сперва должно быть в эту ванну помещено.

И стоят артисты стройными рядами в очереди к ванне нашего сознания. И, несмотря на безумную скорость ее движения, периодически вне очереди лезет кто-то наглый и совершенно не современный. Ленивым движением в наш мир врывается какой-нибудь Sun Ra и очередь останавливается, а то и вовсе отменяется. Ведь Sun Ra никогда не приходит один. Словом, настроения в очереди печальные.

Like-based life forms 

Когда я учился в средней школе, я покупал кассеты. В счастливые дни я мог купить сразу две. Тогда я не знал, что же мне, счастливчику, с этим количеством музыки делать. Я приносил кассету домой, ставил ее в магнитофон, и пялился во вкладыш подкассетника. Если альбом оказывался, как мне казалось, плохим, расстройство было столь великим, что я крутил кассету снова и снова, пытаясь найти в ней хоть что-то хорошее. Таким образом я пытался найти оправдание и опровергнуть бессмысленность трат. И что удивительно, хорошее находилось. Таким образом музыка становилась моей навсегда.
Музыка в Spotify эфемерна  - она, конечно, не принадлежит ни вам, ни ее автору. Она вообще более похожа на обои. Кому принадлежат обои? Да какая разница, кому, молодой человек, вы в своем уме? Обои итальянские! Вам сколько рулонов?

Современный артист ориентируется на лайк, как на единую меру вещей. О количестве  лайков вашей группы и просмотров на youtube спросит арт-директор площадки, букинг-агенство, ваш менеджер и дядя с лейбла. Лайки и просмотры стали убедительным показателем популярности артиста.

В погоне за лайком артисты боятся быть собой. Законченные энтузиасты платят огромные деньги лишь бы не звучать так, как они, собственно, звучат вживую. Они почему-то бояться своего лица, предпочитая фотошоп. Но простите, вы такие, какие есть. Ваша уникальность не в том, что вы скомбинировали пару мелодий немного иначе, чем те, кто это делал сотню раз до вас. Ваша уникальность в том что вы - во плоти, немного кривые и непричесанные, с дешевыми гитарами и усилителями, играете здесь и сейчас в какой-то дыре, воображая, что завтра вы будете на Coachella. И чем больше в вашей музыке таких неидеальных вас - тем лучше, тем вы уникальней. Почему же не хотите претендовать на уникальность? Ведь больше не нужно отправлять свои песни дяде на радиостанцию, чтобы он, покрутив носом, вынес вердикт: неформат. Вам там делать нечего!

Новейшее исследование Института Санта-Фе и Венского медицинского университета языком формул и диаграмм объясняет закономерность между простотой музыкальной формы и ее популярностью. Выводы говорят об одном - люди хотят слышать только то, к чему привыкли.  А любое усложнение произведения приведет к неизбежному падению его популярности.

Так не стоит ли плюнуть на популярность, если ВАС все ровно не услышат?
Мы слушаем музыку, словно листаем журнал, и когда нам в руки попадается пособие по квантовой физике, ничего не замечая, лениво листаем дальше. А не слушаем ли мы все это время ту самую пустоту?

Смена парадигмы

«Структура научных революций» (1962) философа Томаса Куна наводит нас на весьма точные аналогии с процессами, происходящими в музыкальной индустрии.

Соответственно с его моделью развития науки, при возрастании в существующей парадигме аномалий, “нормальная наука” сменяется “экстраординароной”. И если в “нормальной науке” все были счастливы, жили в согласии и здравствовали, игнорируя несущественные, казалось, аномалии, “экстраординарная” наука - это поле битвы умов, где рядом с приличными учеными мужами оказываются аутсайдеры вроде Коперника или Эйнштейна. Последние, посредством непопулярных и часто невероятных теорий, объясняют аномалии и меняют существующую парадигму. После их победы все вновь живут в мире и согласии, а “экстраординарная” наука вновь становится “нормальной” - до последующего роста аномалий, конечно.

Аналогия мне видится в том, что в сложившейся ситуации мы, с одной стороны, имеем огромное количество совершенно поразительных музыкальных аномалий, при чем всех времен и народов, а с другой стороны - деятелей “музыки нормальной”, которые в упор не видят ничего кроме собственного блеска. Эти деятели до сих пор живут в эпохе условного “Нашего радио”, “рокапопса”, “бритрока”, “инди”, “пост-панка” и т.д и т.п. Смены парадигмы они боятся, как огня, ведь в новой парадигме им может не оказаться места.

Таким образом получается парадоксальная ситуация: с ростом числа “аномалий”, растет сопротивление этих самых “нормальных” деятелей.

Закономерно, что медиа-трендсеттеры вместе с их инвесторами сопротивляются смене парадигмы отчаянней всех: ведь они, как никто другой заинтересован в том, чтобы не ломать то, что работает. Нужно лишь наклеить новую этикетку на старую консервную банку, и уж в крайнем случае - сменить банку оставив ее содержимое: например, поменять “брит-поп” на  как бы “пост-панк”, “нюметал” - на как бы “дескор”, а как бы “инди” - на как бы “индитронику” и так далее без конца. Таким образом, ротация будто бы и происходит, но на качестве “гамбургера” эта  смена не сказывается.

Но количество аномалий растет, а, значит, парадигма все ровно сменится, хотим мы этого или нет.

Аномалии

Если с “музыкой нормальной” мы разобрались, то упомянутые таинственные аномалии для читателя, вероятно, до сих пор остаются загадкой. Аномальной я называю ту музыку, которую мы не можем поместить в контекст современной музыкальной индустрии, а именно поп-музыки в ее широком смысле. А нет в ней места всему, что плохо продается. И я не имею в виду вашу группу, хотя, вероятно, она чертовски хороша. Речь идет о музыке, которую сложно записать, уместить в песенный формат, которую сложно понять с колокольни европейской песенной традиции и венской школы. Это культовая и светская этническая музыка, это академическая музыка и авангард, шумовая, конкретная и импровизационная музыка. Этой музыки великое множество, и за каждой - целый мир.

И игнорировать ее не приходится хотя бы по одной простой причине: всеобщие любимчики и примеры для подражания  - Том Йорк, Бьорк, Том Уэйтс, the Knife, Foals, Arcade Fire, Caribou и прочие - великолепно о ней осведомлены, более того - активно ее эксплуатируют. В народе это называется создать “уникальное звучание”. И пока ваша группа копает Radiohead, Radiohead копает Can, а последние, в свое время, копали в сотню раз глубже и интенсивней.

И это всего лишь верхушка айсберга. Погружаясь становится ясно, что музыка - это не айсберг, нет, она - сам океан. И чем глубже погружаешься - тем меньше остается авторитетов вроде вышеперечиленных. Более того, на определенной глубине вообще не остается никаких имен.

Но вы этого ничего не заметите: либо потому, что музыка вам не интересна в принципе, либо потому, что не способны увидеть ничего кроме себя в лучах славы.

Парадигма меняется, и чем легче становится доступ к музыке - тем больше справедливой критики вызовут попытки выдать очередной местный аналог всеми известного артиста за спасителя индустрии и последнюю надежду всего живого.

Назад в реальность

Имеем парадоксальную картину - наша виртуальная реальность обустроена куда лучше реальности обыденной. Там - торжество музыкальной мысли, где Майлз Девис соседствует с пигмеям Африки и Ненси Синатра верхом на слонах, а здесь - очередной брит-поп, гранж и пост-что-угодно. Что же делать?

Возможное решение состоит в отказе от надежд, что интернет и монетизация сотворят чудеса, а весь мир преклонит пред вами колени.  В виртуальных мирах не привыкли преломлять колени. Так что осваивать приходится саму реальность, какой бы серой и безнадежной она не казалась.

Для начала поговорите друг с другом. Возможно, никакой музыки не понадобится.

Услышьте друг друга прежде чем включать гитары, семплеры и ланчпады. Возможно, их не придется включать.

Это первое, что стоит делать, чтобы обратить пустоту в нечто большее. Позвольте музыке заполнить жизнь. А интернет заполнится и без нас.